CyberIndustrial Forum

[PaSmUrNo]

ДАДАИЗМ — сложившееся в годы войны художественное и литературное направление, имеющее своей целью разрушение буржуазной культуры и дискредитирование мещанских нравов. На место отрицаемого Д. ставит анархическую инициативу индивидуума, ничем не связанного в повседневной жизни и в искусстве. [«Дадаист является наиболее свободным человеком на земном шаре». «Кто живет для сегодняшнего дня — вечно живет» (Р. Гюльзенбек). «Я против всякой системы. Наиболее приемлемая система — не иметь никакой системы» (Т. Цара)]. Анархический бунт дадаистов против «всего» представляет собою одну из крайних форм образного выражения негодования и социальной беспомощности мелкобуржуазной интеллигенции и богемы перед лицом империалистической войны и ее социальных последствий. Об этом говорят как возникновение, так и программа и практика Д.

Как школа Д. оформился в 1916, в. нейтральной Швейцарии. Первые деятели Д. — Тристан Цара (поэт; румын), Рихард Гюльзенбек (поэт; немец), Гуго Балл (организатор дадаистов), Г. Арп (художник; немец), М. Янко (художник; румын). «Все они были выброшены за границы своей родины войной и все они в одинаковой мере были пропитаны бешеной ненавистью к правительствам своих стран», — говорит Гюльзенбек. Д. возник как искусство кабаре («Cabaret Voltaire»), потом перешел в лит-ру («Publications du Cabaret Voltaire» — «Публикации кабаре Вольтер», 1916; Huelsenbeck R., Die
phantastischen Geleite, 1916; Tzara T., La première aventure céleste de Mr. Antipirine — «Первое небесное приключение г-на Антипирина», 1916, журнал «Dada») и в изоискусство (первая выставка дадаистов в 1917). Беженцы в нейтральной Швейцарии сначала просто веселились, потом показывали злые и весьма циничные гримасы всему обществу, которому были обязаны войной, оторвавшей их от родины. Они делали тоже самое, что делалось в их отечественных кафе-шантанах и кабаре, только выступления их были лишены патриотической сентиментальности, были более острыми; дадаисты доводили до конца, до крайних выводов, футуризм и экспрессионизм, сторонниками к-рых они раньше являлись. Уже в Швейцарии наметились два различных направления внутри самого Д.: 1. «Абсолютный дада» — группа Цара и впоследствии французских и голландских дадаистов, идеалом к-рых была «статическая» и «симультанистическая» поэзия и «абсолютное искусство»; 2. «Политический дада» — группа Гюльзенбека, а затем и немецких дадаистов, для к-рых Д. — «это наиболее релятивистическое, антибуржуазно-антикапиталистическое, активистское мировоззрение политически мыслящих людей, для к-рых искусство является только ничтожной деталью мировой картины и к-рые должны постоянно восставать против искусства, пока оно в буржуазном обществе остается товарной ценностью» (Гюльзенбек).

Первая группа после окончания войны переселилась во Францию, где к ней временно примкнули худ. Пикабиа, поэты Сандрар, Кокто, А. Бретон, Л. Арагон и др. Группа разложилась примерно в 1923—1924, когда часть «абсолютных дадаистов» перешла к «сверхреалистам» (см.). Гюльзенбек вернулся в Германию в 1917, где и образовалась группа «политических дадаистов» [из поэтов в нее вошли: Р. Гаусман, И. Баадер, В. Меринг, а из художников — Г. Гросс и Гартфильд (Герцфельд)]. Но свою работу она развернула только по окончании войны, когда часть группы (Гросс и Гартфильд), особенно заострив свою антибуржуазную позицию, открыто высказалась за пролетарскую революцию (издательство дадаистов «Malik-Verlag» стало печатать и не-дадаистические работы революционных писателей, потом целиком перешло на службу революции: Гросс и Гартфильд, отказавшись от Д., приняли точку зрения революционного пролетариата). «Политичность» остальных дадаистов выражалась в том, что они, на словах признавая борьбу пролетариата, на деле издевались над идеями революции, так же как они издевались над идеалами буржуазии и мещанства. Эти «принципиальные» дадаисты вернулись, как и их французские единомышленники, к той же гедонистической лит-ре, к-рую они в свое время отрицали. «Абсолютный Д.» в Германии представлял художник-поэт К. Швиттерс, «изобретатель» «мерзизма» и «последовательной
поэзии» (см. «Беспредметное искусство»). Хотя в 1920—1922, в период расцвета Д., дадаистов было много во всех европейских странах, но вне Франции и Германии дадаисты сумели организовать школу только в Голландии (группа «Мекано», Бонсет, Бломфильд, Цитроэн и др.). В Италии к Д. примыкали большие художники, главным образом футуристы, как например Кирико, Прамколини и др.

Д. стремится к абсолютному освобождению словесного материала от всяких религиозных, философских, этических и т. п. ассоциаций, к тому, чтобы словом можно было бы пользоваться как самостоятельной «вещью», как звуковым комплексом. Отсюда, с одной стороны, та форма «симультанистической поэзии» Цара (poème simultané), которая рассчитана на многоголосую декламацию и в к-рой словесный материал должен заменять оркестровые инструменты, а с другой стороны — форма так наз. «негритянской» и «маорийской» поэзии, где стихотворение слагается из комбинаций уже существующих и тут же придуманных слов. Последняя форма давала возможность осуществить требование об уничтожении в поэзии ассоциативных образов. «Слова, — говорит Гюльзенбек, — должны остаться сферическими образами, замкнутыми в себе, маленькими мирами, имеющими свою собственную жизнь, свои собственные законы». Там, где провести это основное требование оказалось невозможным (особенно в прозе) и где поэт должен был пользоваться словарем родного яз., дадаисты продолжали традиции футуристов — «эпатировали буржуа». Эпатирование имело несколько приемов, наиболее характерные из к-рых: 1. Поэт обращается к читателю или к публике не как поэт, а как не стесняющееся в выражениях частное лицо, напр.: «Прежде чем снизойти до вас, прежде чем поломать ваши гнилые кости... прежде чем испортить ваш вкус к красоте, сахару, перцу, философии и метафизически-математически-лирическому винегрету... нужно принять антисептическую ванну», — обращается к публике французский дадаист Рибмон-Дессэнь и заканчивает: «Adieu, mon ami!» (До свиданья, друг мой). Этим приемом уничтожается всякая поэтичность, сентиментальность, патетичность, т. е. все то, что дадаист ненавидел в поэзии. 2. Дадаист выдвигает какое-нибудь положение, но сейчас же, в той же фразе, отрицает как это положение, так и отрицание его. «Надо быть достаточно дадаистом, чтобы по отношению к своему собственному Д. суметь занять дадаистическую позицию» (Гюльзенбек). «Я пишу манифест и ничего не хочу, все же скажу кое-что, хотя я принципиально против всяких манифестов и против всякой принципиальности» (Цара). 3. Третий прием доводит до алогичного конца симультанизм футуристов и французских урбанистов: поэт не только связывает фразы, к-рые сообщают о фактах и явлениях, совершившихся одновременно в разных местах и при различных обстоятельствах, но составляющих в конце концов единый образ; дадаист ради неожиданности сочетает и ничего общего между собой не имеющие фразы, стараясь быть в пределах каждой из них наиболее «оригинальным» и фантастичным. 4. Четвертый прием — с точки зрения содержания наиболее характерный для Д. — это циничность. В своей «борьбе» против мещанской псевдонравственности и лжестыдливости дадаисты пользуются образами и формулами, которые своей насыщенностью, близкой к патологичности, далеко превосходят эротизм любого гедониста в искусстве. Правда, чувственность в дадаистической лит-ре не изысканная, она имеет дерзкие и наглые формы, однако эротическая изысканность полностью не уничтожается, а только получает другое, более откровенное выражение. Дадаистическая поэзия пользуется свободным стихом, которому свойственна широкая ритмичность футуристов или нервозная раздробленность экспрессионистов. Дадаисты, особенно немецкие, нередко пользовались типографским акцентированием стиха, применяя в одном и том же стихотворении разные типы шрифтов и заверстывая текст в разных, геометрических и «живописных» формах. Отсюда возникла в дадаистической поэзии так наз. «поэма-картина», где типографский набор создает определенный зрительный образ.
отсюда:

http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le3/le3-1351.htm

_________________

[PaSmUrNo]

Дюшан Марсель (Duchamp, Marcel) (1887-1968 гг.), французский художник и теоретик искусства. Творческое наследие невелико, однако благодаря оригинальности своих идей Дюшан считается одной из самых влиятельных фигур в искусстве 20 века. В 1912 г. ввёл в употребление термин "реди-мейд" (англ. - "готовое изделие"), то есть взятое наобум изделие массового производства, выставленное в качестве произведения искусства.

Позднее Дюшан вообще отказался от традиционных выразительных средств. Один из его "реди-мейдов" "Фонтан" состоял из водружённого на табуретку велосипедного колёсика, полки для бутылок и писсуара. "Я швырнул им в лицо полку с писсуаром, и теперь они восхищаются их эстетическим совершенством", - писал он в 1962 г. "Реди-мейды" Дюшана зачастую ставили под вопрос существование самого понятия "вкус". Тем не менее работы Дюшана оказали огромное влияние на такие течения в искусстве, как сюрреализм и, позднее, концептуализм.
Отсюда:
http://www.arthistory.ru/dushan.htm
_________________

[PaSmUrNo]

Выкладывайте,если кого-нить что-нить есть наглядно демонстрирующего дадаизм
_________________

[Anamorph]

Обожаю это направление... у меня к сожалению многа инфы и фоток их работ в книжках
_________________
Наше поколение не полетит на Марс. И пусть люди увидят ядерный взрыв не только на картинках!

[PaSmUrNo]

а отсканить?
_________________

[Anamorph]

у меня сканера нету
_________________
Наше поколение не полетит на Марс. И пусть люди увидят ядерный взрыв не только на картинках!

[PaSmUrNo]

дай мне книжкииии
_________________

[Mida]

Знаменитая Джоконда с усами - тоже дада. Одно из первых произведений жанра, если не первое.


LHOOQ. Марсель Дюшан


Фонтан. Марсель Дюшан

[JVD]

Самое важное художественное течение 20го века, ятд!

[Sandra]

Нашла в инете, улыбнулась:

Совсем недавно, в Париже вышла книга известного французского искусствоведа Доминика Ногэра по истории дадаизма. Ногэр выдвигает версию возникновения дадаизма, согласно которой дадаизм обязан своим названием вождю мирового пролетариата В.И. Ленину. Если верить Ногэру, произошло это следующим образом.

В январе 1916 года Ленин, живший в эмиграции в швейцарском городе Цюрихе, познакомился с другим эмигрантом, своим соседом по улице Ruelle de Miroir румыном Тристаном Цигой. Цига был видной фигурой авангарда: поэтом, художником, музыкантом и танцором. Соседи регулярно встречались за шахматной доской и вели беседы о политике и искусстве. Ленин не одобрял эстетики авангардизма, но Цига ему импонировал саркастическими диатрибами, направленными против буржуазного истэблишмента.

Однажды румын пригласил шахматного партнера на свое выступление в кабаре "Вольтер". Во время исполнения Цигой, переодетым в женское платье, "танца живота" респектабельная часть публики в знак неодобрения начала скандировать: "Nein!" ("Нет!"). Ленин же, разгоряченный выпитым коньяком, желая поддержать приятеля, по-русски закричал: "Да! Да!", и это так понравилось Циге, что он тут же объявил себя "дадаистом".

Вторая версия причастности Ленина к дадаизму, более экстравагантна (вы скажите куда дальше? но…) и заключается в следующем:

В Цюрихе Ленин жил на Шпигельгассе 6, а на Шпигельгассе 1 было кафе Meirei.. Ульянов там играл в шахматы, а кроме него в кафе завсегдатайничали Тцара, Арп, Балла, Рихтер и проч. впоследствии дадаисты, конкретно ставшие ими 05.02.1916 - в кафе произошло представление под названием "Кабаре Вольтер", что и считается официальным началом Дады.
Денег, присылаемых матушкой Ленина из России, вечно не хватало. Поэтому вождю приходилось трудиться. Ильич записался в городскую библиотеку, где работал над рефератами. С ними он выступал перед аудиторией, которой было любопытно послушать длинную лекцию, читавшуюся со странным акцентом. Надежда Крупская писала, что Швейцария, которая обличалась в рефератах как "страна рантье", очень Ленину нравилась. Для него не было большего наслаждения, чем карабкаться по горам с шоколадкой в кармане. Причем в шоколаде непременно должны были содержаться каленые орешки.

Помимо горных прогулок и сладкого Ильич обожал местное пиво, которое он предпочитал пить в цюрихской ресторации "Церингер". Здесь к пролетарскому вождю присоединялись партийные товарищи. Это питейное заведение стало любимым еще и потому, что находилось рядом с библиотекой. Уже после двух кружек пива Ильич начинал как-то странно себя вести. Он замыкался в себе, опускал голову, раскачивался и монотонно повторял: "да-да, да-да, да-да, да-да". А когда после этого к нему вновь возвращался рассудок, он начинал отчаянно строчить свои вирши.

С годами приступы становились чаще, а к 24-ому году, кроме "да-да", он уже, вообще, ничего не говорил. Тристан Тцара, румынский писатель, нашел в словаре французское слово "да-да". Оказалось, что оно означает детский лепет, простофиля, придурок. Так возник дадаизм - экстремальное литературно-художественное течение.

Вот вам две версии причастности Ленина к дадаизму, я думаю, их возникговение характеризует нашу эпоху, как возникновение дадаизма характеризовало кошмары Первой мировой войны спровоцировавшие художников отказаться от традиционных способов самовыражения, когда эстетика и мораль воспринималась ими как жалкая маскировка звериных инстинктов в человеке. Художественные приемы дадаистов были сродни хулиганству. С их легкой руки появился поп-арт, инсталляции и перформансы, без которых современные художники чувствовали бы себя обделенными.

А что же Ленин? Поведение Ленина вполне дадаистично, его построения отличаются неуловимой придурью, соответствуя редимэйдам Дюшампа. Сцепить Троцкого, Льва Толстого и пролетариат, произведя революцию: чистая дада.

[PaSmUrNo]

мне первая версия понравилась
_________________

[PaSmUrNo]

поиск в гугле
_________________

[PaSmUrNo]

Тристан Тцара:
_________________

[PaSmUrNo]

[JVD]

Первую версию про Ленина давно еще читал...